scholar_vit

Хотя английская версия все равно существенно лучше

http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A0%D0%B5%D1%81%D0%B5%D0%BD%D1%82%D0%B8%D0%BC%D0%B5%D0%BD%D1%82


Ресентиме́нт (фр. ressentiment /rəsɑ̃timɑ̃/ «негодование, злопамятность, озлобление») — чувство враждебности к тому, что субъект считает причиной своих неудач («врагу»), бессильная зависть, «тягостное сознание тщетности попыток повысить свой статус в жизни или в обществе»[1]. Чувство слабости или неполноценности, а также зависти по отношению к «врагу» приводит к формированию системы ценностей, которая отрицает систему ценностей «врага». Субъект создает образ «врага», чтобы избавиться от чувства вины за собственные неудачи.

Понятие ресентимента впервые было введено немецким философом Ф. Ницше в его работе «К генеалогии морали». По мысли этого философа, ресентимент является определяющей характеристикой морали рабов, которая противостоит морали господ. Ресентимент, по Ницше, деятельно проявляет себя в «восстании рабов»: «Восстание рабов в морали начинается с того, что ressentiment сам становится творческим и порождает ценности…»[2], — этими словами, собственно, и вводится понятие ресентимента[3].

Ресентимент является более сложным понятием, чем зависть или неприязнь. Феномен ресентимента заключается в сублимации чувства неполноценности в особую систему морали.

Примечания

[1] «Словарь иностранных слов». Комлев Н. Г., 2006

[2] Ницше Ф. К генеалогии морали. //Ницше Ф. Соч. в 2 т. Т.2. М., 1990. С. 424

[3] Апресян Р. Г. Ресентимент и историческая динамика морали // Этическая мысль. Вып. 2 / Отв. ред. А. А. Гусейнова. — М.: ИФРАН, 2001. — С. 27-40.

Ссылки

РЕСЕНТИМЕНТ: тематический указатель

М. Шелер. Ресентимент в строении моралей (недоступная ссылка с 16-05-2013 (335 дней) — история)

Говорят, что именно Спиноза сказал, что свобода есть осознанная необходимость. К советским студентам эта фраза пришла через Гегеля от Маркса.

Я не уверен, что нынешний претендент на пост кандидата в президенты США от республиканской партии Рик Санторум читал Спинозу, Гегеля или Маркса. Но пишут, что он пришел к собственному определению свободы, куда проще чем у старого Баруха: "Свобода это не когда делаешь, что хочешь, а когда делаешь, что должен".

Такая вот свобода.

Предисловие Л. Сумм к сборнику комедий Аристофана (Аристофан, Лягушки. пер. С. Апта, Адр. Пиотровского, вступ. ст. Л. Сумм, комм. В. Ярхо, М.: Эксмо, 2007) написано разухабисто и небрежно. Типичная фраза: "Смазанное салом сальных шуток проскочит и все остальное", причем из контекста остается не вполне понятным, что именно и куда "проскочит". Тем не менее его чтение было для меня не совсем бесполезным: автор напомнила об одном интересном факте, который я, так сказать, знал, но не осознавал. Как сказал бы Шерлок Холмс, смотрел - но не видел. Разумеется, я потом полез в Интернет и справочники, и обнаружил, что об этом факте кто только не говорил - это общее место. Но меня на него натолкнуло именно предисловие Сумм.

Я отнюдь не специалист в данной области, и дальнейшее - просто ленивые размышления, ни на что особенное не претендующие.

( Collapse )

Марк Аврелий в "Размышлениях" благодарит богов за разнообразные подарки. В частности за то, что не слишком далеко продвинулся в риторике, поэзии и других развлечениях, которые могли бы меня чрезмерно отвлечь, если бы я оказался к ним чересчур способным (I:17). Возможно, тут намек на Нерона, который, по общепринятому тогда мнению, оказался "чересчур способным" к искусствам. Но чуть дальше он благодарит и за то, что когда я обратился к философии, я не встретил преподавателя-софиста, не провел слишком много времени за изучением истории, логическими построениями или исследованием небес (последнее - это про астрономию или теологию?).

Иначе говоря, Марк Аврелий считал благословением отсутствие "чрезмерных способностей" и к искусству, и к науке.

Я под замком обычно не пишу, но комментировать - комментирую. Вот это - из такого комментария.

Одну из самых страшных фраз о советской (и постсоветской) интеллигенции сказал крайне несимпатичный персонаж Стругацких, гебист Павор из "Гадких Лебедей": "Вы думаете, что если человек цитирует Зурзмансора или Гегеля, то это - о! А такой человек смотрит на Вас и видит кучу дерьма, ему Вас не жалко, потому что Вы и по Гегелю дерьмо, и по Зурзмансору тоже дерьмо". Собственно, Стругацким очень не хочется "верить этому фашисту Павору" - об этом они и книжку написали. Насколько она убедительна - другой вопрос.

Кстати, интересно, есть ли у Стругацких тут намек на знаменитую фразу Ленина о самой интеллигенции, "которая думает, что она - мозг нации, а на самом деле она - говно"?

Но вернемся к фразе. Надо очень своеобразно читать того же Гегеля, чтобы вычитать у него, что человек (любой) есть куча дерьма. Но в этом-то и характерная черта советской интеллигенции, что из любого текста она вычитывает прежде всего именно этот тезис. Причем похоже, что тенденция старше советской власти: "тварь дрожащая", "двуногих тварей миллионы" и т.д.

Как ко всему этому относиться? Соблазнительно, конечно, перефразируя то ли Ленина, то ли детское "сам дурак", объявить дерьмом самих носителей этой психологии. Разумеется, это желание выдает принадлежность к критикуемой группе.

Мою собственную позицию лучше всего описывает вот это стихотворение Юрия Михайлика.

Св. Августин в "Исповеди" говорит, что был способным юношей; он сам, без наставника читал и разбирал книги Аристотеля, "в то время как другие не могли понять их и с наставником". Затем он (многословно) скорбит о том, что эти способности привели его к тщеславию и гордыне.

Но является ли тщеславием сам рассказ об этих способностях в "Исповеди"? Разумеется, для морального урока, который он хочет дать, такой рассказ нужен. Но, как мне кажется, фраза про "других" выдает Августина с головой. Для морального урока было бы достаточно сказать, что ему хорошо давались сложные книги Аристотеля, чем он возгордился. Добавление того, что окружающие были хуже, причем настолько хуже, служит только одной цели: объяснить, что молодой Августин был лучше всех. Даже в старости это воспоминание греет автора.

Не тут ли лежит разница между законной гордостью и гордыней? Нет ничего плохого в мысли: "Какую я сложную штуку сумел сделать [прочесть, понять, доказать....]!" Но потребность добавить: "А вот другие так ни за что не смогут!" - меняет картину. Мало того, что ты умный - если ты тщеславен, то для полного счастья ещё и другие должны быть глупыми.

Вблизи Уолл-стрит стоит знаменитая скульптура быка, а перед франкфуртской биржей - изображения быка и медведя. Я не знаю, есть ли аналогичная скульптура в московском деловом районе. Если её нет, я бы предложил московским властям не заморачиваться со скульпторами-анималистами, а заказать Церетели статуи Конона, Клиния и Гиппоника. О них мы сегодня и поговорим.

( Collapse )

Есть вещи, учиться которым надо начинать в детстве. В зрелом возрасте можно продолжать совершенствоваться, даже достичь значительных результатов - но фундамент должен быть заложен рано. К таким вещам относятся музыка и шахматы. А ещё - математика. Очень мало людей, не занимавшихся математикой в детстве или в крайнем случае в юности, и ставших профессиональными математиками. Это правило иллюстрирует история со знаменитым философом Томасом Гоббсом. Об этой истории написал Джон Обри в своей книге "Краткие биографии", а я узнал о ней из статьи Brian Hayer, Foolproof, American Scientist, vol. 95, pp. 10--15, 2007.

Так получилось, что Гоббс не встречался с геометрией до сорока лет. В этом возрасте он случайно наткнулся в библиотеке клуба на том Евклида. Том был открыт на теореме Пифагора. Гоббс прочёл теорему и воскликнул: "Черт подери! Но это невозможно!" (как замечает Обри, он время от времени крепко выражался). Гоббс прочёл доказательство - оно ссылалось на другие теоремы. Он прочёл и их доказательства и т.д. Так он в обратном порядке дошёл до аксиом и убедился, что Пифагор был прав.

В результате Гоббс увлёкся геометрией. К сожалению, геометрия не отплатила ему взаимностью. ( Collapse )

Если не ошибаюсь, Мюнхгаузен у Марка Захарова приводит совет, данный ему Сократом: "Непременно женись. Если жена будет хорошей - станешь счастливым. Если нет - станешь философом".

Перефразируя этот совет, скажу, что на семинары надо ходить непременно. Если докладчик будет хороший, узнаешь много нового. Если нет - поймёшь, что ты всё-таки не самый глупый. Чувство, соглашусь, не самое доброе - но в минуты уныния помогает.